Поймал себя на мысли о своем просроченном шведском виде на жительство.
ВНЖ – это факт полученного когда-то разрешения, приобретенного права, выраженный в одной пластиковой карточке телесно-розового цвета. Это материальное подтверждение юридической идеи, которое живет собственной жизнью, отличной от его правовой функции подтверждения моего права нахождения на территории государства, гражданином которого я не являюсь.
Многие знают маршрутки до Хельсинки, отходящие от гостиницы «Октябрьская». Перед отправлением сопровождающая —обычно женщина неопределенного возраста, спрашивающая, можете ли вы взять с собой контрабандный блок сигарет — проверяет у пассажиров визу. Когда я ездил в Финляндию до получения шведского вида на жительство, я с уважением и некоторой завистью смотрел на людей, которые показывали сопровождающей эту розовую пластиковую карту.
Я не помню, что я чувствовал, когда получал свой вид на жительство, но помню интересный эпизод на границе с Финляндией, когда я ехал в аэропорт Хельсинки для перелета в Копенгаген, откуда, в свою очередь, я направлялся в университетский город Лунд (четыре страны за несколько часов!). Светловолосая (почему-то я помню и это!) пограничница, которой я протянул — впервые в жизни. Эта практика станет для меня привычной позже — паспорт и вид на жительство, спросила меня что-то на шведском.
Тогда я ничего не понимал на языке Транстремера и Линдгрен и, смутившись, попросил ее перейти на английский. Этот малозначительный эпизод был своеобразным признанием новой реальности и того факта, что на меня смотрят по-другому, чем раньше.
Однако ВНЖ – это не только повод для гордости, радости, ощущения достигнутых целей или шутливого разговора с приятелями, во время которого ты показываешь половые органы изображенного на карточке быка. Иногда это всего лишь ВНЖ, символ недостаточности и временности.
ВНЖ – это про вопросы пограничников там, где людей с гражданством Евросоюза пускают без вопросов. Это про необходимость заранее открывать паспорт на нужной странице и про ощущение неполноценности в очередях на посадку на самолет.
Может, это история про синдром самозванца, но вид на жительство всегда означал для меня факт разрешения, который неизбежно содержит в себе возможность отказа.
Где эта пластиковая карточка с надписями на шведском и английском сейчас? ВНЖ истек в конце августа 2018 года; последний раз я воспользовался им, когда проходил посадку на рейс Копенгаген—Петербург в июне того года. Он затерялся где-то среди бумаг и документов, всех этих бесконечных СНИЛСов и извещений. Он существует как память о моей жизни между августом 2016 и июнем 2018. И двойственность, бывшая характеристикой ВНЖ в то время, когда он был действителен, продолжается в настоящем: он напоминает о приятном, но и намекает на то, что я что-то сделал не так, когда не продлил его летом 2018.
