Группа Manic Street Preachers недавно выпустила видеоклип на свой новый сингл, International Blue, песню, посвященную Иву Кляйну и цвету Международный синий Кляйна (IKB). Хотя написание песни о цвете и кажется чем-то предельно аполитичным, Manic Street Preachers представили видео, которое может служить учебным пособием про то, как можно делать политические размышления красивыми в ситуации, когда вся политика, которая нам предлагается, представляет собой пустой и уродливый выбор между чем-то, что ничем не отличается от другого (скажем, Трамп и Клинтон).
Синий, цвет, находящийся «за пределами измерения» (“beyond dimensions”), как говорит фотограф в клипе, цитируя Кляйна. Цвет моря и неба, как казалось Кляйну, уроженцу средиземноморского города Ницца, где снят клип; цвет, являющийся «наиболее абстрактным». Если продолжать эту линию мысли, то я бы сказал, что синий, в отличие от других цветов, есть цвет, в котором нет следов идеологии; он каким-то образом избегает присвоения себя политическим. Я бы пошел дальше и сказал, что синий – цвет спокойных размышлений, которые испытывает человек, смотрящий на море. Еще синий – цвет мирного мечтания в процессе рассматривания облаков на голубом небе. Эта отсылка к размышляющему / мечтающему человеку (в конце концов, нет большой разницы между размышлением и мечтанием), смотрящему на море или небо, дает синему, особенно международному синему Кляйна, глубину; и тогда желание фотографа сделать правильную фотографию (центральный конфликт в клипе), есть желание глубины, которое заставляет ее бежать по улицам и набережным Ниццы, фотографируя небо в разных частях города.
В таком случае, если единственной реальностью, доступной нам в культурных условиях развитого капитализма, является выбор между ничем и пустотой (the nothing and the empty), синий дает нам наиболее глубокую возможную пустоту – пустоту неба и моря.
Синий освобождает нас от императива объяснения, поскольку нет нужды в том, чтобы объяснять пустоту; одновременно он дает нам глубину, и песня вместе с клипом, есть романтическая надежда на политическую ситуацию, когда мы не будет стараться объяснить, то есть деконструировать, все нашими теориями и изысканными методами. Что, если строка «You left us too young to explain» не означает «Ив Кляйн умер слишком рано, чтобы объяснить нам свою работу», но «Ив Кляйн оставил человечество в состоянии детей, которым не так уж и важны объяснений, детей, которые еще не потеряли способности просто наслаждаться»? Вместе с первой строкой песни, «You wrote your autograph on the far side of the sky», которая отсылает к подростковому желанию Кляйна оставить свою подпись на небе, эта песня может означать мечту о мире, где мы больше не должны жертвовать своей способностью удивляться, чтобы нормально функционировать в обществе позднего капитализма, в котором все либо объяснено, либо превращено в товар.
Фотограф в видео говорит по-японски, и это мощное политическое высказывание в контексте Европы: таким образом Manic Street Preachers показывают, что у человечества, для которого угнетение, расистское и патриархальное, является настолько нормализованным, остаются вещи, которые много значат для всех: а именно, море и небо. И то, и другое – пустые, непознаваемые, необъяснимые, и оба дают нам возможность мечтать и размышлять, то есть то, что является важнейшим в нашей жизни, независимо от угнетения со стороны структур власти.
Тихое, но энергичное размышление, которое для меня является настроением песни, есть то, что я чувствовал, когда сам был на побережье Средиземного моря, в Неаполе в 2016 году и в Марселе в 2017. Вместе с попсовой мелодией и немного клишированными, но очень красивыми ландшафтными и портретными кадрами, напоминающими скорее фотоальбом, чем видеозапись, эта песня представляет собой сильное политическое высказывание во время, когда нам предлагают подделку и поверхностность вместо политики (например, практически любые выборы, будь то выборы в России, США или Западной Европе).
Так что то, что нам осталось – международный синий, международные размышления в глубокой пустоте; и это есть манифестация того неприятного положения, в котором мы находимся, а еще – единственный правильный выбор, который мы можем сделать.